Медали, деньги и политика: почему чемпион Елеусинов жалеет, что пропустил Олимпиаду в Париже

  — Честно говоря, это непростой вопрос. Допускаю, что нашим спортсменам стало сложнее бороться за победу психологически. Соперники становятся сильнее… На чемпионате мира в Ташкенте, например, наши боксировали хорошо и получили отличные результаты. После этого не было золота на Азиатских и Олимпийских играх. Не могу сказать, что ребята плохо подготовились. Но мне показалось, что они немного нервничали, им психологически было тяжело — на ринге им не хватало уверенности.

Не слишком ли избалованы наши боксеры – подарки, премии за каждую победу стали делом обыденным. Награды есть даже за лицензии. 

  — Честно говоря, бокс – у нас спорт номер один. Думаю, он тоже должен быть правильно оценен.

А что вы получили за победу на Олимпиаде в Рио? 

  — Честно говоря, я не помню, нам ничего не дали за лицензии перед Рио. Но была оказана другая помощь — я ездил в США на тренировочные сборы.

В Рио, Сиднее, Лондоне у наших боксеров горели глаза – видно было, что они борются за победу. В Париже этого не было – глаза горели у болельщиков. Мне показалось, что наши спортсмены были расслабленными и какими-то сытыми. 

  — Скажем прямо, мы разочарованы, но расстраиваться надо уже из-за того, что мы и завтра останемся без золота. Узбеки молодцы — принесли 5 золотых медалей. Но вы же видели, как они по-боевому настроены? Кто дал им такую уверенность? В принципе, в первом раунде такой уверенности не будет. Вы еще не нанесли ни одного удара или не знаете, выигрываете ли вы. Заблаговременно играй правильно и победа твоя. А у наших этой уверенности нет. Да, наверное, надо что-то менять, может быть даже самих спортсменов — это мое личное мнение.

А вам не кажется, что наш спорт стал через чур политизирован? Почему у нас все спортивные федерации возглавляют олигархи? Насколько это правильно и есть ли от этого польза самому спорту?

   — Когда я выступал, в Национальном комитете были Тимур Кулибаев, Данияр Абулгазин — мне кажется, у них была репутация в НОК, АИБА, других международных спортивных организациях. Может быть поэтому у нас и было золото? В Лондоне, в Рио мы приносили по одному золоту, а кроме него серебро и бронзу, Серик Сапиев получил кубок Баркера.

То есть олимпийское золото – это в какой-то степени политическое достоинство? 

  — Конечно. Возможно, в международном боксерском комитете тоже должны быть сильные политики и сильные спортсмены.

А как насчет отбора, насколько чисто будет проходить отбор на уровне регионов? 

  — Сейчас все нормально. Я не могу говорить обо всех соревнованиях, не могу следить за всеми детскими, юношескими, молодежными турнирами. Знаю, что в полуфинале спортсмены получили травмы, были и те боксеры, которые не хотели выходить с кем-то на ринг. Им все равно придется боксировать на больших соревнованиях.

Эксперты из Узбекистана говорят, что у них организована поддержка спорта, что в стране очень серьезно относятся и к резерву. У нас есть мотивация? 

  — По сути, бокс — это наш спорт, у него глубокая история и национальный дух. Думаю, не стоит его отпускать — все нужно вернуть. Прежде всего честно проводить все отборочные соревнования. Выигрывать должны сильнейшие и резерв должен быть постоянным. Мне кажется, что в последнее время больше не было боксеров второго, третьего номера, кроме боксеров первого номера. Нет конкуренции. При Ермахане, Бекзате и Мухтархане резерв был больше. Сейчас никто не хочет оставаться вторым номером четыре года, не хочет ждать и уходит в бизнес.

Говорят, что вам не повезло с промоутером. 

  — С промоутером в самом начале повезло. У меня ведь был Эдди Хирн, с ним мы провели 10 боев. Его уничтожили мои менеджеры. Можно сказать, я совершил ошибку. Мне дали подписать контракт, который я подписал не глядя, так как был уверен, что мы одна команда. Мне сказали, что предлагают контракт не плохой с точки зрения денег. 11-й бой начинается с 150 тысяч долларов США. Дальше будет расти: 200-250 тысяч долларов. Соперник тоже будет на том же уровне. 400 тысяч долларов, чтобы стать чемпионом мира. Я думаю, что он должен был продолжать там. Больше не было того, чего не было. Продолжаем нашу карьеру, цель стать чемпионом мира большой четверки, престижных версий.

Справится ли с этим ваш нынешний промоутер? 

— У меня сейчас нет промоутера – есть менеджер.

А сколько денег нужно одному спортсмену, чтобы достичь высоты такого уровня? 

— Все зависит от спонсоров.

У вас сейчас есть спонсоры? 

  — Есть – это BI Group — Айдын Жумадилович, Кенес Ракишев. До этого два года помогал Данияр Абулгазин – он первый дал солидные деньги, и я тогда победил Юлиуса Индонго по версии IBF Intercontinental. Он был в восторге. Есть те, кто помогает, но нужна масштабная помощь. Я должен выйти с сильным противником — все это немалые финансы. Надо устроить шоу. Без промоутера почему бы не провести в своей стране такой бой? Наш народ не верит, говорит, что сейчас привезут «мешки» и побьют. А спортсмен с именем соответственно попросит средств за свой риск.

Кого вы считаете настоящими соперниками?

  — Хотя бы Марио Барриос, Джервонта боксировал с Дэвисом. По заключению WBC, я недавно выиграл пояс, теперь должен попасть в тот же рейтинг и претендовать на него, этот боксер вряд ли к нам приедет — все сводится к деньгам.

У моего менеджера есть предложения, которые я не могу сделать сам, нужен хороший промоушен.

С Эдди Хирн остался в прошлом, где альтернатива?

Существует стереотип, что боксеры сами не умеют принимать решения. Действительно ли это так?

  — Нет, почему? Ведь мы сами принимаем решения и сами ошибаемся. Несмотря на то, что я спортсмен, я закончил школу-лицей, учусь в университете. Я хотел стать олимпийским чемпионом, это была моя мечта с тех пор, как я увидел первую олимпиаду. Моими кумирами стали Головкин, Шуменов, Жакиянов, Жиров – я стремился осуществить эту мечту. Василий Жиров был олимпийским чемпионом, обладателем Кубка Баркера, а затем чемпионом по профессиональному боксу — такого спортсмена больше нет. Я хочу все это повторить.

Вы сами стали долларовым миллионером?

  — На самом деле деньги приходят и уходят. Потому что мы с отцом получили такие же премии. Он за подготовку олимпийского чемпиона, за то, что стал олимпийским чемпионом. Даже в профессиональной карьере мой успех был неплохим. Но я не говорю, что зарабатываю миллионы.

У вас есть свой бизнес?

— У меня нет бизнеса. Мой бизнес – это кулаки.

Надо ли выписывать тренеров из-за границы?

  — Наверное, нужно, чтобы был новый восклицательный знак, но должны быть тренеры, которые показывают результат. Например, из Кубы. Кубинский бокс — это сильная школа, включающая советский и американский бокс. Мы ведь обязаны их пригласить, ведь и Бахтияр Артаев, и Бахыт Сарсекбаев, и я в финале обыграли кубинского боксера. Баркер взял казахстанцев. Сейчас надо привезти тренеров из Узбекистана (смеется).

Спортсмены по большому теннису не приняли участие в Олимпиаде, причина – болезнь. Можно ли вообще отказаться от таких соревнований?

  — Конечно, можно. Если ты не очень ценил участие в играх. Мой ответ такой. В противном случае – соревновался бы и больным.

На кого из молодых боксеров вы надеетесь? 

  — Есть спортсмены подающие надежды — Санжар Ташкенбай — очень крутой боксер. Сабырхан Торехан, младший брат Махмуда Сабырхана на хорошем уровне. Есть те, кто возвращается — я недавно видел бокс Абылайхана Жусупа. Очень хорошо. Есть Безат Нурдаулетов. Мне понравилось. Есть Сабыржан.

Почему вы не поехали на олимпиаду в Париж? 

  — Очень поздно пришло предложение – у меня было в запасе всего 10 дней. Конечно, я об этом сожалею.

Раньше родители, отправляя сына на бокс, говорили, что он будет олимпийским чемпионом. Сейчас, что получит сотрясение мозга. Почему? 

  — Спорт очень помогает мальчику стать мужчиной и учит бороться с трудностями. Он помогает сформировать поведение и лидерские качества. Поэтому я никогда не соглашусь с теми, кто говорит, что спорт не нужен.

Полную версию интервью смотрите на YouTube-канале Ulysmedia.

Источник: Ulysmedia.kz